Я замечательно помню тот вечер, который, как оказалось позднее, был последним в моей прошлой беззаботной жизни.  Мы с Егором сидели, обнявшись на диване, и досматривали очередное продолжение любимого фильма. Вернее он досматривал, а я просто наслаждалась покоем, который дарят воскресные посиделки с мужем. Нам с малышкой было хорошо, и мне совсем не хотелось ехать в роддом.

И дело вовсе не в том, что я боялась неопределенности, как многие первородки. Напротив, мой приговор был хорошо известен – кесарево. От этого ужасного слова мне до сих пор становится не по себе. Смириться с решением врачей оказалось просто непосильной задачей.

Меньше чем за две недели до того блаженного вечера, я уже сидела на кушетке предродовой палаты вся в слезах, полностью готовая к анестезии, с дико виноватым взглядом. Надо сказать, у моей акушерки не было никаких кровожадных помыслов, она бы с радостью меня отпустила на все четыре стороны. Но ее удерживало распоряжение заведующего, отменить который имела право только я сама. В результате двадцать минут формального разговора с отчаянно-молящими глазами и я, схватив в охапку вещи, бегу к, скрючившемуся в коридорном кресле, Егору.  Он мигом «оттаивает», видя меня, сияющую от счастья, как помилованный узник. И мы вместе идем сначала прогуляться, чтобы нервы «вышли», а потом окончательно «заедаем» стресс в нашей любимой кафешке.

Чего я боялась? Того же, что и все: плохого наркоза, скальпеля в дрогнувшей руке врача, разошедшихся швов. Но был у меня и свой персональный страх. Я ни как не могла смириться с мыслью, что решение о появлении на свет моей доченьки должен принять не тот, кто там наверху вершит все человеческие судьбы, а какой-то дядька в кабинете с табличкой «Зав.» Тот самый главный, над головой меня все-таки услышал. Но сколько же всего было до этого…

Весть о том, что у нас с Егором родится малыш пришла к нам сравнительно рано по современным меркам и незапланированно. Мне только 26 лет, я - бизнесвумен с вечно горящими проектами и непокидающими мыслями о карьере.  Ребенок в тот момент плохо вписывался в мои планы, но на семейной  планерке мы решили, что Богу виднее, и если дают – надо брать. Я тогда вспомнила о какой-то статье, случайно попавшейся мне на глаза пару лет назад про то, как легко совмещать бизнес с воспитанием ребенка. И лихо так распланировала, что буду работать вплоть до самых родов, а затем через два месяца найму няньку. Тот, кто распоряжался моей судьбой, наверное, сильно смеялся в этот день.

Две заветные полоски и первый визит в дорогой частный центр рядом с нашим офисом выпали на 5-ю неделю беременности. А уже на 16-ой посреди рабочего дня я позвонила Егору и, еле сдерживаясь от боли, заявила: "У меня выкидыш". Мы мигом домчались в женскую клинику, меня чуть ли не на руках донесли до кушетки и тут врач, суровая жилистая тетка, как-то слегка обмякнув, отчеканила вердикт: «Сердце не прослушивается».  К тому моменту я еще совсем не чувствовала себя мамой, но мысль, что у кого-то внутри меня может остановиться сердце заставила похолодеть.

Затем все происходило, практически, без моего участия. Мне нашли больницу, где смогли бы прямо сейчас сделать чистку. Муж дотащил до приемной. И тут появился... ангел. Правда о его статусе я узнала позже, потому что он маскировался под видавшего виды, врача, до кости пропахшего сигаретным дымом. Зачем-то мне пришлось снова терпеть холодную трубку аппарата УЗИ, зато потом я услышала хрипловатый голос: «Ну почему же оно не бьется?». И дальше, обращаясь то ли ко мне, то ли к Егору: «Сохранять то будем?». Муж уже много лет возмущается, вспоминая ту фразу. Не всем дано понять юмор врачей. Я же была в таком состоянии, что даже зареветь не хватило сил. То, что осталось от меня сложили на каталку и увезли на сохранение.

Спасибо Веронике за редакторскую правку истории.

Если Вы хотите поделиться своей историей - присылайте её на site[a]lopotun.ru, или зарегистрируйтесь  и опубликуйте её в своем блоге!